Экс чемпион мира Анатолий Карпов: Шанс есть только у ледяных шахмат Экс чемпион мира, практически ушедший из больших шахмат, старается не терять игровую практику. На днях 56-летний Анатолий Карпов участвовал в командном чемпионате России, выступив за команду «Южный Урал» вместе с извечным противником Виктором Корчным. В интервью корреспонденту «Спорта» Анатолий Евгеньевич рассказал об отношениях со «швейцарским диссидентом» и перспектвах олимпийского дебюта шахмат в Сочи-2014.
У Корчного сдают нервишки — Вы сейчас нечасто выступаете, но всегда находите время, чтобы приехать в Дагомыс на командное первенство России. Нравится атмосфера турнира?
— Честно говоря, в последнее время не очень люблю командные соревнования. Но хочу поддержать команду, в которой играют в основном выходцы с Южного Урала. В этом году исключение составляет только Корчной. Он, конечно, молодец — в таком возрасте выступает прекрасно! Борется, избегает коротких ничьих. Понятно, ошибки случаются, но ведь ему уже 77! Правда, физически он сдал, год назад лучше выглядел. Борется, но нервишки сдают.
— Как вам игралось в одной команде с Виктором Львовичем? Время сглаживает острые углы?
— Видите, когда нет его мадам, то Корчной ведет себя иначе. Петра (Лееверик — вторая супруга Корчного. — «Спорт»), конечно, та еще барышня. Обсуждать ее как жену Корчного не хочу, это их внутреннее дело. Но с точки зрения ее общественной значимости… Всем известно: и что она делала после войны, когда закончила американскую школу шпионов, и что она потом делала в Швейцарии, когда отбивала Корчного у жены, разбивала семью.
У меня в жизни иногда случаются совершенно неожиданные повороты. Когда играл с Корчным чемпионский матч в Мерано в 1981-м, то больше всего нервов мне трепал адвокат Бродбек, руководившей делегацией претендента. Он искренне считал, что семья Корчного — это заложники режима, и все время пытался вытянуть меня на политические темы. Но он не знал, что я еще до матча 1978 года заявил, что семью Виктора надо выпускать на Запад, и был категорическим противником того, что случилось с сыном Корчного (его осудили на 2,5 года за уклонение от призыва в армию. — «Спорт»). У меня долгие годы были добрые отношения с Игорем, но когда Белла (мать Игоря, первая жена Корчного. — «Спорт») умерла, то связь прервалась. Странно, да? Мы с Корчным враги, а с его семьей у меня нормальные отношения. И когда бывал в Швейцарии, я с ними встречался.
— Встречались ли потом с Бродбеком?
— Через четыре или пять лет после матча в Мерано меня пригласили в город Гларус, где у Бродбека адвокатская контора. Так получилось, что мы с ним целую ночь провели в разговорах, и я тогда узнал, что первые три месяца после переезда на Запад Белла и Игорь жили у Бродбека, а Петра не давала Корчному встретиться с семьей.
Замечательно, что Корчной приезжает в Россию. Мы играем в одной команде, и проблем у нас не возникает. У Виктора потрясающее чувство ответственности, в этом мы с ним схожи. Кстати, почему у меня были хорошие отношения с его семьей? Дело в том, что в начале 1970-х оказался в Питере во многом благодаря Белле. Собственно, одно время мы даже были с Виктором друзьями.
По-человечески поддержал Каспарова
— Вот как?
— Белла дружила с Аллой — женой Семена Фурмана, моего тренера. Тогда в московском университете, где я учился, у меня возникли проблемы. Я был оформлен старшим тренером ЦДСА, а руководство МГУ настаивало на переходе в «Буревестник». У меня сложились хорошие отношения с армейским руководством, и я не понимал, почему должен изменять клубу, который помог мне вырасти.
И вот Белла узнала от Аллы о моих проблемах. Фурман сказал, что у Корчного и его жены есть друг — секретарь парткома ЛГУ профессор Сергей Борисович Лавров (к сожалению, ныне покойный). Фурман предложил переехать в Ленинград, чтобы нам было удобнее работать, а Лавров по просьбе Корчного и Беллы помог решить вопрос с «Буревестником».
С Корчным мы ездили на турниры, выступали за сборную на шахматных олимпиадах. В 1971-м сыграли тренировочный матч из 6 партий, когда он готовился к претендентскому матчу с Геллером. Помню, перед олимпиадой 1972 года в Скопье сидели на сборах под Москвой, почти в огне (тогда вокруг столицы горели торфяные болота), и одновременно проходил матч Фишер — Спасский. Все партии анализировали втроем — Керес, Корчной и я. Иногда к нам присоединялся Петросян. Это была хорошая школа.
— Анатолий Евгеньевич, не так давно вы поддержали Каспарова, когда того арестовали.
— У меня тогда допытывались: не сблизились ли наши политические позиции? Нет, но считаю, что нарушение Каспарова не было таким серьезным, чтобы заточать его в тюрьму, пусть и на несколько дней. Думаю, власти на этом потеряли: дали «раскрутку» Каспарова. Я пошел к Гарри, потому что понимал: надо по-человечески его поддержать. Как выяснилось, к нему приходило не так много людей. Мама носила передачи, а остальные, наверное, были в шоке, что его посадили.
Питерцы сами загнали себя в угол — Вы помогаете развитию шахмат на Южном Урале?
— Конечно. У нас замечательный губернатор Сумин, он хорошо относится к шахматам. Вообще сейчас в России ситуация для шахмат благоприятная. Многие губернаторы интересуются ими. Ситуация резко отличается от той, что была в 1990-е. Командный чемпионат России — это вообще, можно сказать, «избранная олимпиада». Неожиданно Бурятия собрала хорошую команду, сильно выступил Петербург.
— Вроде бы в Питере ситуация непростая, недавно федерация города выступила с отчаянным заявлением — по сути, криком о помощи.
— Они сами виноваты в ситуации, потому что Матвиенко к шахматам относится замечательно, она же курировала еще межзональный турнир в Ленинграде в 1973 году, где мы с Корчным поделили 1–2-е места. Но шахматисты сделали неправильный выбор. На последних или предпоследних выборах администрация Петербурга предложила своего человека на пост президента федерации. На отчетно-выборную конференцию пришел вице-губернатор, для спорта — высший начальник. Он рекомендовал кандидата, сказал, что тот будет работать в полном контакте с администрацией, которая поможет развитию шахмат. А делегаты проголосовали за другого, который через какое-то время сбежал из города и страны. Так что шахматисты Питера сами загнали себя в угол.
Азмайпарашвили — позор ФИДЕ — Два года назад вы хотели выдвинуть свою кандидатуру на пост президента ФИДЕ. Почему передумали?
— Да что-то разонравилась эта идея. Слишком много времени надо, чтобы «почистить» ФИДЕ. К сожалению, то, что происходило в последние годы при Кампоманесе и потом при Илюмжинове, повлияло на все федерации в мире. Сейчас требуется серьезное обновление и усиление руководства на всех уровнях. Россия, может быть, первая это поняла и усилила свою федерацию. У Илюмжинова большая проблема с руководящим составом. Не хочу говорить о персоналиях, но Азмайпарашвили в качестве вице-президента — это позор! Тем более он стал председателем комиссии по этике. Ну кто бы уж говорил об этике, но только не Азмайпарашвили! Это же вообще бред! Внутри своей организации кашу какую угодно варите, но вы же выходите на мир!
Сейчас перед ФИДЕ стоят важные задачи; я встречался с Илюмжиновым, и мы выработали план, который должен быть реализован для полного признания шахмат спортом. Ясно, что для оживления шахматной жизни в мире, привлечения спонсоров, требуется включить шахматы в олимпийскую программу.
— Может, шахматы появятся на Олимпиаде в Сочи? Тем более что Комитет по подготовке Игр 2014 года возглавляет Александр Жуков, президент Российской шахматной федерации?
— Проблема с Хартией зимних Игр. Там прописано: в программу могут быть включены только те виды спорта, которые связаны со снегом или льдом. Так что в программу могут войти только ледяные шахматы — те, в которые мы с Шортом играли пару лет назад через телемост Москва — Лондон! А вообще, наш вид спорта отлично бы вписался в программу зимних Игр, потому что там есть «мертвое время», которое ничем не занято, туристам не на что смотреть. С 14.00 до 18.30 проходят только прыжки с трамплина, а все остальное — либо утром, либо поздним вечером. К тому же зимние Игры не так перегружены, как летние, и мы бы там абсолютно никому не помешали.
До Олимпиады в Сочи осталось не так много времени. Сейчас решаются законодательные вопросы. Жителей города нельзя притеснять так, как это делается сейчас! Происходит изъятие земель и домов с минимальной, совершенно идиотской компенсацией. За многолетнее фруктовое дерево платят 100 рублей — это вообще смешно. Если за земельные участки выплачивается в 10–15 раз меньше их реальной стоимости, то сочинцы, конечно, недовольны. Кроме того, надо учитывать характер людей, населяющих Сочи и пригороды: они привыкли быть ближе к земле. Надо что-то придумать, потому что слишком много недовольных!
Жаль, не сыграю с Фишером — Нет ощущения, что в последние годы статус шахмат понижается? Из-за компьютеров виден уже конец шахмат?
— С распадом Советского Союза шахматы, конечно, многое потеряли и сами в начале 90-х развалились. Было потеряно, как минимум лет 10, а это огромный промежуток времени, наверстать упущенное сложно. Шахматы ушли и с телеэкранов, и с полос газет. И чемпионы помельчали. Если раньше были персоналии, о которых с удовольствием писали, то теперь чемпионы какие-то… не хочу сказать — мелкотравчатые, но близко к этому.
— Малоузнаваемые?
— Практически неузнаваемые. Даже такие, как Крамник и Ананд. Если в Америке спросите, то их там вообще никто не знает. Там вспомнят Каспарова, Карпова, Фишера, Спасского, Корчного — и все. Пять человек, не больше. Фишер вот ушел недавно, к несчастью… А молодых никто не знает.
— Вам грустно из-за того, что уже никогда не удастся встретиться с Фишером?
— Печально, что он ушел таким молодым — в неполных 64 года. Он всегда вел здоровый образ жизни, занимался спортом. Грустная история… Я знал, что у Роберта проблемы со здоровьем, но не подозревал, что настолько серьезные. Исландцы мне говорили, что Фишер до последнего отказывался выполнять предписания врачей (он ведь умер в больнице). Фишер всегда был категорическим противником лекарств, отказывался их принимать. Наверное, сам не осознавал, что ситуация настолько серьезная.
В минимальной норме — Реализуется проект автомобиля для инвалидов, который вы хотели запускать в Туле?
— Он развивается очень активно: в январе получили первые образцы, так что по Туле машины уже бегают. Получили разрешение на выпуск первой промышленной партии; у нас будет интересный модельный ряд. Недавно представлял этот проект губернаторам 18 областей России. Во время совещания подошел Лужков и сказал: «Анатолий, очень интересный доклад! Эта тема нас волнует, потому что «Ока» временно прекратила выпуск машин для инвалидов».
— Как называется ваш автомобиль?
— Первая модель — «Туляк». По габаритам чуть больше «Оки», но салон намного просторнее. Это российская разработка. Вся комплектация из деталей, которые уже используются, а двигатель украинский — из тех, что делают совместно с корейцами.
— Ваши дальнейшие планы?
— Игровых не так много. Жаль, очень мало осталось турниров по классическим шахматам, поэтому периодически играю в быстрые. У меня нет времени заниматься шахматами. Вообще удивительно, что удается за короткое время подготовиться к партиям с лучшими игроками мира. Если Морозевич 365 дней в году часов по 10 сидит за доской, то я этого не делаю, занимаюсь только во время соревнований и немножко перед ними.
От шахмат, конечно, не ухожу, держу себя «в минимальной норме». А шахматная активность большая: у меня открываются школы, замечательная программа, которую мы начали два с половиной года назад, развивается в США — «Шахматы за мир». Она базируется на связях американских и российских детей. Думаю, в ближайшее время мы эту программу расширим, к нам готовы присоединиться немецкая федерация, испанская, французская. Это не спортивный проект, а скорее детский шахматный туризм.
Кстати Буря в стакане кефира
Отношения двух «непримиримых К» — Карпова и Корчного не всегда были безоблачными.
В 1975 году на матче в Багио согласно правилам ФИДЕ каждый участник мог прибегать к услугам двух секундантов. Поэтому экс-чемпион мира Михаил Таль и один из сильнейших гроссмейстеров Лев Полугаевский числились корреспондентами, помогая Карпову.
В Багио в команду Карпова входил психотерапевт Владимир Зухарь. Он был известен Корчному как специалист высочайшего уровня, удостоенный прозвища Телепат. Вряд ли он оказывал на претендента воздействие, но то, что присутствие Зухаря нервировало Корчного, сомнению не подлежит.
В ответ Корчной пригласил в Багио двух индийских йогов, которые должны были нейтрализовать воздействие Зухаря. Совет-ская делегация настаивала на их выдворении из зала.
Корчной в Мерано играл под флагом польской «Солидарности», боровшейся с коммунизмом.
В Багио руководитель делегации претендента и его супруга Петронела Лееверик подала протест на то, что Карпову приносят йогурты разного цвета. По ее мнению, цвет напитка таил подсказку. Протест отклонили, но скандал вошел в историю, как «буря в стакане кефира».
Владимир Барский
специальный корреспондент «Спорта»
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума